Том 5. Война и мир - Страница 134

134

Сам Толстой в молодости увлекался цыганским пением и пляской. О своей давней любви к этой «оригинальной, но народной музыке» он писал подробно в «Святочной ночи» (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч. в 90-та томах, т. 3, с. 261–263), ср. также «Два гусара», «Плоды просвещения», «Живой труп» и др. Незадолго перед началом работы над «Войной и миром» о «знаменитом Илье, главе цыганского хора», рассказывал Толстому А. А. Стахович, интерес к истории цыганских хоров зафиксирован в конспектах романа о декабристах (см. т. 17, с. 569).

17

3-го марта… ожидали к обеду дорогого гостя и героя австрийского похода, князя Багратиона. — Подробности торжественной встречи П. И. Багратиона на обеде, данном в его честь в Английском клубе в марте 1806 г., были заимствованы Толстым из воспоминаний присутствовавшего там С. П. Жихарева. Писателем со слов очевидца точно воспроизведены и ритуал встречи, порядок обеда, состав участников, и тосты, стихотворения, и музыкальная кантата в честь Багратиона, и проч. (С. П. Жихарев. Записки современника с 1805 по 1819 год. Ч. I. Дневник студента. СПб., 1859, с. 328–333). Этот эпизод воспоминаний мемуариста представлял для Толстого тем больший интерес, что распорядителем обеда, по Жихареву, был старшина Английского клуба граф Илья Андреевич Толстой, дед Толстого по отцовской линии, прототип графа Ильи Андреевича Ростова (см. коммент. к с. 47, т. 4 наст. изд.).

18

…граф Растопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, граф Марков, князь Вяземский. — Толстой называет реальных исторических лиц, игравших значительную роль в жизни Москвы. Граф Ф. В. Ростопчин (1763–1826), в 1812–1814 гг. московский генерал-губернатор; князь Ю. В. Долгоруков (1740–1830) — генерал русской армии, был главнокомандующим в Москве при Павле I; П. С. Валуев (1743–1814) — начальник Кремлевской экспедиции и заведующий Оружейной палатой; И. И. Марков (1753–1828) — заслуженный генерал екатерининского времени; князь А. П. Вяземский (1750–1807) — сенатор, завсегдатай Английского клуба, отец писателя П. А. Вяземского.

19

…измена поляка Пржибышевского и француза Ланжерона… — Толки членов клуба об измене А. Ф. Ланжерона и И. Я. Пржибышевского (см. коммент. к с. 327, т. 4 наст. изд.) несправедливы; атакующие колонны, которыми они командовали, попали в исключительно тяжелое положение (см.: А. И. Михайловский-Данилевский. Описание первой войны императора Александра с Наполеоном, в 1805 году. СПб., 1844, с. 199–200, 262). Причины поражения под Аустерлицем были, разумеется, иные: отстранение Кутузова от руководства армией, вмешательство Александра I и его окружения в ход событий, отсутствие учета реальной обстановки и т. д. Однако сам Толстой считал важным фактором, в какой-то мере предопределившим исход сражения, слабый «дух войска», зависевший, по его словам, от «отношения начальников к подчиненным». Русскими войсками, как писал он в одном из черновых набросков Аустерлицкого сражения, распоряжались иностранцы. «Потеря сражения и бесчестье армии не были страшны для этих людей». В другом случае он отмечал, что армия действовала «под командою генералов, из которых ни один не носил русского имени» (т. 13, с. 130, 507).

20

…один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. — По свидетельству историка, труды которого использовались Толстым, Багратион проявил поразительное самообладание в труднейших обстоятельствах боя при Аустерлице: «…видя несчастный оборот дел в центре, князь Багратион начал отступать, сохраняя свое обычное хладнокровие — доныне предмет удивления австрийцев» (А. И. Михайловский-Данилевский. Описание первой войны императора Александра с Наполеоном, с. 198). Толстой в черновых набросках прямо устанавливал связь между действиями Багратиона и его солдат в Шенграбенском и в Аустерлицком сражениях: «Как при Шенграбене, князь Багратион медленно ездил на своей белой кавказской лошади перед рядами войск, точно так же, как и там, очень мало командовал и распоряжался и, так же как и там, действия его правого крыла спасли армию и он отступил в совершенном порядке» (т. 13, с. 539).

21

…связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. — П. И. Багратион был одним из талантливейших сподвижников А. В. Суворова. В легендарных суворовских Итальянском и Швейцарском походах (1799 г.) его выдающееся военное дарование раскрылось с особенной силой. Он командовал авангардом русских войск, ему поручалось выполнение наиболее ответственных и сложных задач. Он штурмом овладел городами Брешиа и Лекко, участвовал в сражениях у Треббии и Нови; в Швейцарском походе был надежной опорой Суворова, высоко оценившего его заслуги (см. коммент. к с. 227, т. 4 наст. изд.).

22

…пародируя слова Вольтера. — Имеется в виду известный афоризм Вольтера: «Если бы бога не было, его следовало бы выдумать».

23

…слова князя Долгорукого: «лепя, лепя и облепишься»… — Поговорка, приведенная здесь как замечание князя Ю. В. Долгорукова по поводу Аустерлицкого сражения, была встречена Толстым в «Записках» С. П. Жихарева: «Старички, которые руководствуют общим мнением, пораздумали, что нельзя же, чтоб мы всегда имели одни только удачи. Недаром есть поговорка: лепя, лепя и облепишься…» (С. П. Жихарев. Записки современника с 1805 по 1819 год. Ч. I. Дневник студента. СПб., 1859, с. 225).

24

…рано умер, оставив беременную жену… — Законченный текст несет в себе скрытые отголоски первоначального замысла, по которому князь Андрей действительно должен был погибнуть в Аустерлицком сражении. «Мне нужно было, — писал Толстой Л. И. Волконской, — чтобы был убит блестящий молодой человек… Потом он меня заинтересовал, для него представилась роль в дальнейшем ходе романа, и я его помиловал, только сильно ранив его вместо смерти» (т. 61, с. 80). Даровав жизнь своему герою, Толстой сохранил в завершенном тексте мотив его смерти, как драматическую подробность: толки о мнимой гибели князя Андрея.

134